Степан Копылов, журналист

Первый гудок

Бригадир путеукладчиков Виктор Циканов повез новичков на трассу строительства железной дороги. Просека, как глубокий зеленый ров, прорезала тайгу. Всюду с лязгом и скрежетом ворочали, кромсали и утюжили землю машины.
Новички, десятиклассники из Ивановской области, ошеломленно поглядывали по сторонам.
— Бульдозер! Скрепер! — представлял ребятам машины Виктор таким тоном, каким представляют на манеже цирка артистов с громкими именами.— А вот этот крот — грейдер-элеватор! Один за двести землекопов справляется!
«Крот» — неказистая с виду машина, полз у края канавы, вгрызался в землю стальными зубами и по транспортеру выбрасывал ее на высокую насыпь. А там, урча, катились один за другим тяжелые катки. Спрессованный песок тускло поблескивал на солнце.
За катками шел путеукладчик, похожий на длинноносого черного жука. Во всех действиях его чувствовались необычайная сила и величие. Жук неторопливо стягивал с платформы тяжелые массивные лестницы-рельсы с прикрепленными к ним шпалами и осторожно опускал их могучим хоботом на земляное полотно. Положит, как бы полюбуется с минуту, шагнет по ним на двенадцать с половиной метров, другое звено положит... И тянется, тянется за ним рельсовый путь.
— Здорово! — восторженно вырвалось у Алеши - Маркова.
Ребята несколько минут молча любовались слаженной работой машин.
— А мы, хлопцы, пойдем первыми по трассе, — сказал Виктор. — И вся наша техника — пила да топор. Будем просеку рубить. А вслед за нами вот эти машины двинутся.
Утром строительно-монтажный поезд снаряжал десант лесорубов. Единственным транспортом отряда была лошадь. Ездовым назначили Борю Легошина, как человека имевшего дело с тягловой силой. В недалеком детстве он возил на волокушах сено и гонял табуны в ночное.
— Я думал меня на экскаватор посадят, а тут конягу всучили! — ворчал он, но в душе был польщен этим назначением.
Пробирались по узким лесным тропам. Часто приходилось браться за топоры, чтобы расчистить путь повозке.
Горячий сумрак леса. Духота. Комары. От елок идет такой острый запах, будто их в кипятке распарили. Над головой сомкнули лапы могучие кедры. Сучья и голые ветки зло цепляются за штаны, царапают руки, лицо.
Вечером забрели в болото. Под ногами зачавкала мутная жижа. Все чаще и чаще начали попадаться травянистые кочки, похожие на большие зеленые папахи. Между кочками тускло блестела ржавая вода.
Валя Белова оступилась и плюхнулась в болотную грязь. Подруги помогли ей подняться.
— Ой, как тут плохо-то-о! — по-ивановски нажимая на «о», протянула она, отряхиваясь.
И настолько уморительный вид был у нее в эту минуту, что ребята расхохотались.
С этого дня Валина фраза была взята на вооружение. Что бы у кого ни случилось — порвался капрон, подгорела каша, сорвало ветром палатку, пострадавшие с кислой миной тянули под общий хохот:
— Ой, как тут плохо-то-о!
Палатку десантники разбили на таежной опушке, заросшей высокой, чуть не в рост человека, травой. Валю Белову назначили поварихой. Утром наточили топоры, пилы и вышли к колышку геодезистов.
Тайга стояла стеной. Хмурая, неприступная. И рядом с деревьями-великанами новички почувствовали себя настолько беспомощными, что с минуту никто не решался вонзить топор в первый кедр, открывавший путь к просеке.
Нелегко было столкнуть его с ног. Пила вязла в смолистых волокнах. И даже, когда дерево срезали, кедр только пошатнулся, застонал, но не упал на землю — повис на плечах товарища...
— Ничего, хлопцы, сейчас мы их разлучим! — сказал Виктор Циканов, вынимая топор из-за пояса.
Горели ладони, ныла спина. К вечеру выматывались до того, что никому не хотелось дожидаться ужи-па, к немалому огорчению Вали Беловой, у которой проявились недюжинные кулинарные способности. Но не так-то легко было отделаться от заботливого повара. Она упрямо тормошила сморенных усталостью ребят и не отступала до тех пор, пока каждый из них не опорожнял тарелку.
А с продуктами было туговато. Первый запас быстро иссяк. База далеко. Да и пробраться к ней трудно. Бездорожье. Завхоз отряда Толя Марыков не мог пробиться к строительно-монтажному поезду. Своенравная горная речушка, которую несколько дней тому назад переходили вброд, вдруг так разлилась, что к ней страшно было подступиться. А Толя знал, что Валя подчистила последние кульки...
До позднего вечера блуждал Марыков по тайге, пытаясь перебраться на другой берег. И уже ночью набрел на маленькую таежную деревушку старателей...
Домой завхоз возвратился сияющий.
— Ребята, медвежатины привез!
Промявшись на работе, лесорубы с аппетитом набросились на жаркое. Валя едва успевала наполнять тарелки. У котла выстроилась очередь. Многие просили добавки. Комплименты повару и завхозу сыпались со всех сторон.
...Через месяц новичков трудно было узнать. Ребята стали настоящими таежниками. Все заметно возмужали, окрепли, загорели. А кое-кто даже для солидности отпустил бородку и усы. Теперь уже и в помине не было той усталости, которая валила их с ног в первые дни работы.
Все дальше и дальше уходила в глубь тайги просека. Комсорг лесорубов, Алеша Марков, даже уверял, что, забравшись на кедр за шишками, он собственными глазами увидел оттуда гору Качканар.
А Геннадий Великолепов под впечатлением этой волнующей новости, написал стихи, в которых были такие строки:

Скоро перестанут зваться далью
Эти глухоманные места,
И по молодежной магистрали
Стрелами помчатся поезда!

Вечерами собирались у костра, пели песни под гитару, танцевали, читали стихи. В один из таких вечеров родилась в отряде песня, посвященная повару Вале Беловой:

Черный камень.
Желтая луна.
Кружит птица.
На поляне девушка одна.
Ей не спится.
Двадцать лет от мамы ни на шаг.
Первый поиск.
Первый раз, сомненья отреша,
Села в поезд.
И не знала эту сторону,
Землю эту.
Черный камень,
Желтую луну
Над планетой.

Незаметно подкралась осень. Зашуршали под ногами листья берез. В темной зелени тайги запламенели кусты лесной рябины. Издали они казались шляпками медных гвоздей, вбитых в зеленый ворсистый ковер, чтобы он не сполз с гор.
По просеке, которую проложили ребята, загрохотали бульдозеры, экскаваторы. Лесорубы сдали на склад пилы и топоры, вооружились тяжелыми молотками. Началась укладка пути.
На станции Азиатская уже скопились горы строительных материалов, ящики с оборудованием, машины, станки... Они позарез были нужны качканарцам. Строители молодого города находились в положении армии, которая далеко продвинулась вперед, с ходу завладела плацдармом, но оказалась отрезанной от баз снабжения.
— Дорогу, дорогу скорее давайте! — требовали качканарцы.
А осень безжалостно коверкала все планы и графики путеукладчиков. Дождь и дождь без конца. Шпалы вместе с рельсами тонули в раскисшей насыпи даже под колесами легкого мотовоза. Путь горбился, выгибался...
Вот он, совсем уже рядом Качканар. Каких-нибудь три километра осталось. Но как до него добраться?!
Однажды вечером, когда промокшие до нитки, с ног до головы испачканные глиной, путеукладчики возвращались в свои вагоны, их встретили ребята из комсомольского штаба стройки. Не успели поздороваться, как с линии прибежал мастер.
— Паровоз завалился!
Он вез звенья пути в голову укладки. И не довез... Если не поднять сейчас — простоит ночная смена. Еще семь часов вылетит из графика...
— Пошли, ребята, — тихо сказал Виктор Циканов.
Все молча повернули к линии, смутно черневшей сквозь пелену дождя. Когда стали подходить к паровозу, вдруг повалил снег. Тяжелые влажные хлопья слепили глаза, набивались под воротники курток. Холодная вода потекла по спине. Шли не разговаривая, хлюпая сапогами по грязи.
— Ох, как здесь плохо-то-о! — неожиданно протянул Лева Бадягин.
— Да куда хуже-то! — мрачно пробурчал Алеша» Сайфулин.
Эта шутка, как всегда, всколыхнула ребят.
С паровозом провозились до полночи, булькаясь в грязи, подсовывали шпалы под колеса и, когда наконец поставили его на рельсы, вспомнили про гостей. Качканарцы были тут же, рядом, и теперь тоже ничем не отличались от путейцев. Даже выбившиеся из-под шапок волосы были в глине.
— С чем пришли, хлопцы? — спросил Виктор Циканов.
— Да утром уж поговорим, — ответил один из качканарцев.
К утру похолодало. Захрустел под ногами ледок. Наступала уральская зима с метелями и буранами. Вот поэтому и пришли к путейцам ребята из комсомольского штаба. Первые качканарцы жили в палатках. Многие приехали с семьями. А дефицитные строительные материалы, которых не найдешь в тайге и без которых не построишь дом городского типа, лежали на станции Азиатская.
— Передайте своим, через три дня будет дорога, — заверили гостей путеукладчики.
В эти три дня никто не ложился спать. Дремали урывками, прямо на шпалах, когда возникали перерывы в подвозке звеньев. Последний костыль забили ранним утром седьмого октября.
— И даже не встретили! — отложив молоток, огорченно сказал Дима Рудов.
— А ты думал, с музыкой тебя встречать будут? — улыбнулся Виктор Циканов, растирая затекшую спину. — Рановато, брат. Вот когда первый эшелон с рудой выдадим, тогда и оркестры загремят.
Не встретили путеукладчиков потому, что никто не ожидал их так рано.
— Не горюй, Димка, будут и оркестры, — шутливо толкнул приятеля под бок Алеша Сайфулин.
Прислушиваясь к разговору ребят, из кабины высунулся машинист парового крана. На чумазом лице его сверкнула плутоватая улыбка. Он скрылся на минуту, и вот над тайгой поплыл густой басовитый гудок. Машинист выпрыгнул к ребятам.
— Рельс подвесил! — сказал он.— Теперь реветь сбудет, пока весь пар не кончится!
В Качканаре из домов и палаток выбегали люди.
— Дорога, дорога пришла!
А. те, кто проложил эту дорогу, мчались на мотовозе в свой городок на колесах и, устало привалившись к бортам платформы, слушали победный рев гудка...

...«Наша стройка стала рабочим университетом. Растут корпуса комбината, растет город, растут люди. Юноши и девушки, приехавшие к нам прямо со школьной скамьи, стали квалифицированными рабочими-бетонщиками, арматурщиками, бульдозеристами, экскаваторщиками, шоферами, машинистами башенных кранов.
Виктор Циканов пришел на стройку мастером, закончив техникум. В строительно-монтажном управлении треста «Уралспецстрой» не хватало технических кадров. Комсомолец Циканов стал совмещать обязанности бригадира и мастера, подготовил замену, работал мастером, а сейчас он выдвинут на должность прораба. Его участок один из передовых в управлении.
Борис Легошин на строительстве дороги работал ездовым. Сейчас он мастер. Владимир Моисеев начал свой трудовой путь на строительстве комбината бригадиром комплексной бригады бетонщиков. Сейчас он прораб, активный общественник. Коммунисты оказали ему доверие, избрав членом парткома. Теперь он и член Свердловского промышленного обкома КПСС.
Алексей Соловьев прибыл к нам из армии. Стал бригадиром слесарей-монтажников. Как руководителя передовой бригады, активного комсомольца, областная комсомольская конференция избрала его делегатом на XIV съезд ВЛКСМ...»

(Из доклада секретаря комитета комсомола стройки.)

<<Назад Далее>>